техническим приемам шутки, используется для высвобождения большего удовольствия вследствие устранения внутренних преград. – Примеч. авт.
98
Показательно, что в немецком языке слово «Lust» (желание, удовольствие, похоть. – Ред.) учитывает подготовительное сексуальное возбуждение, которое, как объяснялось выше, одновременно говорит об удовлетворении и о сексуальном напряжении. У этого слова два значения, и его употребляют для описания ощущения сексуального напряжения, а также чувства удовлетворенности. – Примеч. авт.
99
К. Ригер – немецкий психиатр, автор книги «Кастрация в юридической, социальной и жизненной перспективах». – Примеч. пер.
100
См. цитированный труд Липшютца (1919). – Примеч. авт.
101
Показательно, что Фрейд почти не внес исправлений в гипотезу о существовании сексуальных гормонов, выдвинутую им в 1905 г., в последующие издания настоящей работы. Нужно отметить, что наличие этих гормонов он предвидел еще в 1896 г., что следует из его писем к Флиссу в марте и апреле того года. Также он настаивал на важности химического фактора в другой работе о роли сексуальности в развитии неврозов, опубликованной приблизительно в то же время, что и «Очерки», – имеется в виду статья «Мои взгляды на сексуальность в этиологии неврозов» (1906). – Примеч. ред. оригинального издания.
102
С изучением в психоанализе других неврозов, помимо неврозов переноса, это уточнение утратило свое прежнее значение. – Примеч. авт.
103
См. мою работу о нарциссизме «К введению в нарциссизм» (1914). Термин «нарциссизм», был предложен вовсе не Нэкке, как я ошибочно утверждал, а Хэвлоком Эллисом. – Примеч. авт. Впрочем, сам Эллис позднее (1928) подробно высказался по этому поводу и заявил, что готов разделить честь «изобретателя» термина. – Примеч. ред. оригинального издания. [П. Нэкке (или Накке) – немецкий психиатр и криминалист, много писал в том числе о кастрации и гомосексуальности. – Примеч. пер.]
104
Необходимо ясно понимать, что понятия «мужского» и «женского», содержание которых обычному человеку кажется столь очевидным, в науке принадлежат к самым запутанным. В их употреблении возможно выделить по меньшей мере три значения. Словами «мужской» и «женский» порой обозначают активную и пассивную стороны – как в биологическом, так и в социологическом смысле. Первое из трех указанных значений крайне важно и полезно для психоанализа. Именно в этом значении выше в тексте либидо описывается как мужское, поскольку влечение всегда активно, даже тогда, когда направлено на пассивную цель. Второе, биологическое значение мужского и женского имеет вполне четкое применение. Оно сводится к наличию семенных клеток либо яйцеклеток и обусловленных ими функций. Активность и ее побочные проявления (развитая мускулатура, агрессивность, повышенное либидо) сочетаются, как правило, с биологической мужественностью, но не связаны с нею однозначно, ведь имеются такие виды животных, у которых этими свойствами наделены скорее женские особи. Третье, социологическое, значение получает свое содержание из наблюдения над фактически существующими мужскими и женскими индивидуумами. Эти наблюдения у людей показывают, что чистой мужественности или женственности не встречается ни в психологическом, ни в биологическом смысле. Напротив, каждый индивидуум обнаруживает смешение своих биологических половых признаков с биологическими чертами противоположного пола, комбинации активности и пассивности, вне зависимости от того, насколько эти характерные черты обусловлены биологическими или отчуждены от них. – Примеч. авт.
105
Через В. Флисса. – Примеч. ред. оригинального издания.
106
Психоанализ сообщает, что имеются два способа нахождения объекта: во‐первых, описанный в тексте – «анаклитический» способ с опорой на образцы раннего детства, а во‐вторых – «нарциссический», который ищет собственное «я» и заново находит его в другом человеке. Этот последний способ особенно важен в патологических случаях, но не имеет отношения к обсуждаемой теме. – Примеч. авт.
107
Всякий, кто сочтет это мнение «кощунственным», должен ознакомиться со взглядами Хэвлока Эллиса (1913) на отношения между матерью и ребенком; Эллис почти целиком согласен со мной. – Примеч. авт.
108
Этим объяснением происхождения детской тревоги я обязан трехлетнему мальчику, который как-то при мне просил, находясь в темной комнате: «Тетя, поговори со мной; я боюсь, потому что очень темно». Тетка ему ответила: «Зачем? Ведь ты меня не видишь». «Ну и что, – ответил ребенок, – когда кто-нибудь говорит, становится светло». То есть он боялся не темноты как таковой, а потому, что ему недоставало любимого человека, и он обещал успокоиться, едва получит доказательство его присутствия. Одним из важнейших достижений психоаналитического исследования является открытие, что невротическое беспокойство возникает из либидо, представляет собой продукт его превращения и относится, следовательно, к нему, как уксус к вину. Дальнейшее обсуждение этой темы см. в моих «Лекциях по введению в психоанализ» (1916–1917, лек.14), но даже там, признаю, этот вопрос не получил полного разъяснения. – Примеч. авт.
109
Ср. с этим сказанное выше о выборе объекта у ребенка и об «аффективном» течении. – Примеч. авт.
110
Запрет инцеста принадлежит, пожалуй, к историческим завоеваниям человечества и, подобно другим моральным табу, у многих людей наследуется органически. (Ср. мою работу «Тотем и табу», 1912–1913.) Психоаналитические исследования все же показывают, сколь упорно человек в период развития борется с искушениями инцеста и как часто он предается им в фантазиях и даже в реальности. – Примеч. авт.
111
Фантазии пубертатного периода отталкиваются от инфантильных сексуальных исследований, вроде бы оставленных в детстве. Очевидно, что они также присутствуют до конца латентного периода. Они могут оставаться полностью или по большей части бессознательными и потому зачастую не поддаются точной датировке. Эти фантазии имеют важное значение для возникновения разнообразных симптомов, поскольку определяют предварительные их ступени и создают формы, в которых находят свое удовлетворение вытесненные элементы либидо. Также это источники ночных фантазий, которые осознаются в сновидениях. Сны суть зачастую не что иное, как оживление пубертатных фантазий под влиянием и в связи с дневными раздражителями, оставленными предыдущим днем жизни в бодрствовании («дневные остатки»). Среди сексуальных фантазий пубертатного периода особо выделяются те, которые отличаются всеобщей распространенностью и значительной независимостью от индивидуального опыта. Таковы подростковые фантазии о подглядывании за половым сношением родителей, о соблазнении в раннем детстве любимыми людьми, об угрозе кастрации, фантазии о материнской утробе, о пребывании и даже переживаниях в утробе матери, и так называемый «семейный роман», в котором подросток реагирует на различие своего отношения к родителям сейчас и в детстве. Тесную связь этих фантазий с мифом для последнего примера показал
